После присоединения к Русскому государству Казанского ханства началось заселение заволжских степей и Башкирии русскими, а также народностями Поволжья — мордвой, чувашами, татарами.
В начале XVIII в. южноуральские степи являлись далекой юго-восточной окраиной Российской империи, а Яик — пограничной рекой. За ней начиналась «киргиз-кайсацкая» — казахская степь. Южноуральские степи все более и более осваивалась. Увеличивалась численность Яицкого казачьего войска за счет крестьян, бежавших от помещиков, от гнета дворянского государства. В первом десятилетии XVIII в. вновь возникло русское поселение на берегах Сакмары, на месте современного с. Сакмара. Оно получило название — Сакмарский казачий городок. Со времени своего основания городок стал прибежищем беглых крестьян. До основания г. Оренбурга он был единственным русским населенным пунктом в этих местах.
Степь
То есть, как мы видим, основание Оренбургской земли началось в 18 веке. Тогда Оренбургской области и даже губернии не существовало, Оренбург еще не был основан.
В основном, население нашего края, как уже писалось выше, росло за счет беглых помещичьих крестян из центральных регионов России.
В августе 1935 года был основан город Оренбург (современный Орск), позже он был перенесен (в 1739 году) в урочище Красная гора, а в 1743 году Оренбург заложен уже на новом месте, где сейчас и находится.
15 марта 1744 года была учреждена Оренбургская губерния с центром в городе Оренбурге. Так рос и развивался наш край.
Прежнее место, где впервые был заложен Оренбург, стали именовать Орской крепостью. К концу 18 века она представляла из себя третьеразрядное укрепление, в котором было 50 домов, три солдатские казармы и 9 прочих строений. Всего в крепости проживало 150 жителей.
Так и оставалась бы Орская крепость просто крепостью, если бы она не потеряла статус приграничной, границу перенесли, а Орск стал станицей. Теперь в станице могли строить дома и селиться в них иногородние жители. 31 мая 1865 года станица была переведена в ранг города и стала центром большого уезда.
Первыми поселенцами Орской крепости в районе современного Форштадта были вольнонаемные русские,казахи, татары, а также семьи солдат- всего 73 души.
Как я уже писала, Оренбургская губерния была образована в 1744 году. Границы её определила Оренбургская экспедиция, произведя топографическое исследование обширных яицких и башкирских земель в 1734-38 г.г., при этом южная и восточная «грань» на картах выглядела довольно условно.
Не будет новостью, что на территории, ныне называемой Оренбургской областью, в начале 18 века не было населения как такового, в привычном для понимания смысле.
Лишь после падения Казанского ханства в 1552 году на территории современного Южного Урала появилось русское население, в основном военно-служилое, а много позже и оседлое, крестьянское. Не лишне напомнить, для понимания и уточнения, что термин «русское население» собирательный и подразумевает этническую группу, состоящую из великорусов, малорусов и белорусов. Исторически великорусы проживали в центральных районах Российской Империи (Тверь, Ярославль и пр.), малорусы (они же черкасы) жители Малой России, т.е. украинцы, последние жители Белой России, т.е. нынешние белорусы. Длительное совместное проживание сопровождалось их смешиванием, «обрусением».
Одно из старейших русских поселений в Заволжье основано в 1586 г., это город Самара, а в 17 веке там же появились некоторые деревни. Практически это было не заселение, а незначительное проникновение Российского государства на Заволжскую территорию. Этот факт отметил в 1842 г. Оренбургский генерал-губернатор В.А. Перовский: «после покорения Казани Россия, сблизясь с странами Заволжскими, около полутораста лет не принимала никаких мер, дабы…упрочить власть свою на рубеж Средней Азии».
Освоенные земли Российской империи в первой трети 18 столетия заканчивались по Закамской линии[1]. Состоящие при крепостях «служилые люди» не могут быть названы «населением», их состав менялся ежегодно, землепашеством они не занимались, оброк не платили.
Именно с территории Закамской линии началось естественное заполнение Оренбургского края и южных башкирских земель русскоязычным населением.
Этот процесс на современном языке можно обозначить как «самотёк», т.к. основную массу «переходцев» на новые оренбургские земли составляли беглые, а так же «непомнящие родства и помещиков» крестьяне. Лишь малой частью были крепостные и помещичьи крестьяне, переведенные «во вновь заведенные» деревни военнослужащими, получившие земельные угодья в Оренбургском крае.
Южная часть Башкирии со второй половины 16 века и в начале 17 века заселялась, большей частью, русскими крестьянами с Русского Севера и районов по рекам Волга и Кама. Из центральной части России в это время заметных переселений не было.
Не было и дорог в значительной части Уфимской провинции, что определяло передвижение по рекам. Само перемещение было опасным, кочевые народы, населяющие степи, проявляли воинственность и случались нападения даже на вооруженные отряды.
К 1736 году в Оренбургском крае сформировалась новая дорога к г.Самаре, получившая название «Московская», вдоль которой по указанию И.И. Кирилова возводились крепости, в дальнейшем ставшие местами поселения крестьян. С появлением Уфимской провинции, а затем Оренбургской губернии и пограничной линии, быстро происходило образование лишь военных поселений.
Заселение крепостей осложнилось нехваткой людей, в первую очередь служилого сословия. К октябрю 1736 года не было поселенцев на форпостах Самарской линии и в Борской и Сорочей (Сорочинской) крепостях, а в Тоцкой крепости числился только один казак.
Для привлечения к поселению на «Московской дороге» 11 февраля 1736 г. был издан Указ, разрешивший И.И. Кирилову в укрепленные места привлекать отставных драгун, солдат и матросов, добровольцев из мещеряков[3] и казаков, казачьих и дворянских детей, беглых крестьян, ссыльных. Людей последней категории «ссыльные» активно принимали на военную службу, в земледелие в качестве работников. По Указу устанавливалось: «вместо Сибири ссылочных в Оренбург посылать, коих распределять в казаки, на пашню и в шахты, а излишних отсылать по-прежнему на сибирские заводы».
Приведу интересный пример высылки из Малороссии Алексея Тараканова. Этот Тараканов, сенатор и генерал-майор, в 1735 году решил основать собственную слободу Алексеевскую, собрал вольных черкас и предложил им переселиться на новые земли по реке Калитве с условием «атаманам и есаулам и всем посполитным людям накрепко приходящих людей разсматривать, чтоб были вольные черкасы и под видом бы черкашенина русский не вкрался, а русских людей и донских козаков без пашпортов конечно ни одного не принимать и ни дня не держать». Позже оказалось, что прав на землю Тараканов не имел, «валуйский подьячий Селиванов без Указу отвел Тараканову по 3000 ч. «дикого поля» во всех трех сменах, за что его били кнутом и сослали на вечное житье с женой и детьми в Оренбургъ. …. слободу велено было разрушить, а черкас распустить»[4].
Оренбург здесь упоминается не как город или конкретное место высылки провинившегося, а как некое пространство, далекое и пригодное для наказания.
В 1737 году более ¾ поселенцев при крепостях по Самарской и Яицкой линиям составляли «разночинцы», т.е. русские гулящие и беглые люди. Основная масса «вновь прибранных казаков» была из бывших крестьян и ссыльных, доля же потомственных служилых казаков, переведенных на Оренбургскую линию, составляла не более пятой части.
Примерно к 1740 году, когда Оренбургский край стал известен в центральных губерниях России, появилось значительное количество самовольных переселенцев, так называемых «сходцев».
Пути, которыми беглые крестьяне попадали в Оренбургский край, были длинными и долгими. «Разночинцы», иными словами «беглые», уходили в отдаленные места, неоднократно меняли место жительства. Известны «допросные листы» таких людей. К примеру, Гаврила Судаков родился в Алатырском уезде в селе Спасском, происходил из монастырских крестьян, когда умер его отец, то «сошел ис того села в Симбирский уезд, в дворцовое село Воскресенское и жил 27 лет, а с того села сошел в Бузулукскую крепость и в оной крепости определен…в пахотные казаки». Другой «разночинец» показал, что зовут его Никита Токарев, по происхождению сын марийского новокрещеного[5] ясачного крестьянина села Елатмы Казанского уезда, ушел в «солдатское село Сенгилейку» Симбирского уезда, затем «сошел на Волгу и ходил на стругах бурлаком 5 лет», в Самаре, где была канцелярия Оренбургской комиссии, был «допрашиван и по допросу определен …в Тоцкую крепость в жалованные казаки».
К 1740 году начальником Оренбургской экспедиции И.И. Кириловым «в регулярные и другие службы» зачислено и переведено в сословие казаков 5154 человек мужского пола, большинство таких «сходцев» были беглыми крестьянами. В канцелярии Оренбургской экспедиции «закрывали глаза» на происхождение принятых в казаки, поскольку иного источника поселенцев практически не было. По свидетельству П.Рычкова И.И. Кирилов «к поселению ж в новых крепостях принимал охотников, а больше бродящих и объявляющих о себе, что прописные от подушного окладу, коих тогда немалое число им, Кириловым, записано и в те крепости с надлежащею ссудой деньгами и провиантом на поселение отправлено[6]».
В том же 1740 году проведена перепись живущим в крепостях по Самарской, Яицкой линии и Заволжье. Сведения переписей, по подсчетам разных авторов, не совпадают, следовательно, не точны сами по себе. Более точный подсчет характерен для «служилого» состава крепостей. Как по происхождению, иными словами местам прежнего жительства, так и по сословному составу, переселенцы были неоднородны. К примеру, в Бузулукской крепости находились «сходцы» 36 уездов России. Вообще же в крепостях, состоящих в ведомстве Оренбургской комиссии, более половины «сходцев» прибыли из Нижегородского, Алатырского, Пензенского и Симбирского уездов, т.е. со Среднего Поволжья. Лишь на Исетской линии преобладали выходцы с Урала и Сибири.
Сведения при переписи собирались со слов глав семейств, социальное происхождение жены и место рождения определялось по мужу, что вносило значительные неточности в записи. Так, по сведениям из 14 крепостей по р.Яик и р.Самара, в «настоящих казаках» числились выходцы 136 уездов, городов, украинских полков и прочих территорий Российской Империи, бывших ранее пограничными чертами.
Исторический и родословный интерес представляют записи объяснений «выходцев», обнаруженные в ревизиях. «Вновь прибранный казак» А.Т. Резвяков «показал», что его отец был ямщиком г.Касимова, откуда ушел в Алатырский уезд, где он (А.Резвяков) родился, а позже перешел в Самару, где записался в казаки. Казак Д.Г.Стрельцов заявил, что родился в Нижнем Новгороде, а его отец был в Москве стрельцом (откуда и фамилия), ушел в Пензенский уезд, затем, услышав о «наборе в казаки», перешел на Оренбургскую линию. Социальный состав «прибранных казаков» в 40-е годы 18 столетия следующий: около половины составляют бежавшие «на Яик и Самару» бывшие дворцовые крестьяне, затем монастырские крестьяне, помещичьи, пахотные солдаты (потомки служилых людей), ямщики. Истинные мотивы побега сейчас узнать невозможно, но указываются и голод, «обида» помещика, разорение от податей, бедность, и пр.
Помещенные в крепости по «Табелю о состоянии в нижеписанных новопостроенных от Самары до Оренбурга…крепостях» казаки делились на «русских» и «иноверцев», группа «черкас» отмечена в Илецкой крепости. Такое деление подразумевает вероисповедание, преобладали православные служилые казаки.
К 1741 году в крепостях по р.Самаре и р.Яик начато размещение регулярных войск и полков ландмилиции. Попытка отказаться от казаков, значительную часть которых составляли беглые, не увенчалась успехом. Количества людей для этой цели не хватало. Канцелярия Оренбургской комиссии сообщила в Сенат следующее: «О населении крепостей всегдашнее старание чинится, токмо городовых служилых людей в поселении никово есче нет, да и быть нечаятельно, ибо хотя о сем во все губернии и провинции писано, однако в присылке ниоткуда их нет…»
Население, в широком смысле слова, Оренбургского края составляли кочевые народы и служилые люди, но оседлого, занимающегося земледелием крестьян как такового не было. Только после появления укрепленной пограничной линии, которая снизила риск нападения кочевников, и устройства дорог, началось медленное, плавное заселение оренбургских земель крестьянами.
Активно привлекались к заселению Оренбургской губернии жители Казанской губернии. С этой целью в 1736 году издан Указ, согласно которому тептяри[7], в основном ими были татары[8], наделялись землей за счет башкир, что вызвало рост оседлого тептярского и бобыльского населения.
Среди тептярей и иных народностей проводилась миссионерская работа, результатом которой стало увеличение числа православных христиан. Все «новокрещенные» получали христианские имена согласно календарному дню крещения, впоследствии «обрусевшие» передавали полученное имя потомкам.
Основная часть поселений в Оренбургской губернии к середине 18 века находилась по дорогам и укрепленным линиям. Миграция «пришлых людей» происходила по рекам, по почтовым дорогам.
Численность оседлого населения по Московской дороге, т.е. от Самары до Оренбурга, как наиболее востребованной, к 1741 году составила почти 6 тысяч человек, около 40 % из них были женщины. Самара оставалась важнейшим местом управления Оренбургским краем, поскольку «на Волге лежащем городе, все командиры той экспедиции имели свое пребывание, а граница оставалась вся неукрепленною, кроме некоторого малого числа крепостей по Самарской и Яицкой линиям, и главнейшая их тех крепостей, именуемая Оренбург, а после … Орскою, на реке Яике, была окружена забором из плетня, осыпанным земляным бруствером[9] и снабженная малым числом гарнизона. В ту крепость Орскую по однажды в год езжали командиры со
многочисленным конвоем, потому что по всей линии регулярных команд нигде не было, кроме беглых крестьян, названных казаками, в некоторых местах населенных, а в зиму и вовсе коммуникации с Яицкою линиею пресекались»[10].
В 1743 году проложена дорога от Оренбурга в сторону Казанского уезда, получившая название «Новая Московская», в стороне от казахской степи и внутренних районов Башкирии. «Того же лета, и для свободного к Оренбургу из Казанского уезда поездка учреждена и разными деревнями до Кучуйского фельдшанца[11] населена», так было определено назначение новой дороги современниками.
С появлением Новой Московской дороги увеличился приток переселенцев в Оренбургский край. В г.Самара, куда прибывали ссыльные, беглые и проч., при Канцелярии Оренбургской комиссии, проводились допросы, с целью выяснения происхождения людей. Крестьяне, бежавшие от помещиков, по закону возвращались обратно. В действительности таких «беглых» оставляли, приписав в подушный оклад к какому-либо селению.
По ревизии 1747[12] года в Оренбургском уезде по Новой Московской дороге числятся в основном «инородческие», приписные деревни с татарским населением – Алиева, Бигашева, Дюсметьева, Мустафина, Юзеева, в слободах записаны торговые татары (Сеитовская сл.) и «непомнящие родства и помещиков» (Бугульминская и пр.). Особо замечу, что жены «непомнящих родства и помещиков» записаны с указанием прежнего места жительства и принадлежности к помещику. Поскольку подати платили с каждой души «мужескаго полу», главы семей «забывали», кто они и откуда, с женщин же подушный оклад не взимался, поэтому они указывали свое происхождение.
В 1747 году по Новой Московской дороге было приписано «непомнящие родства и помещиков» 170 мужчин, без указания прежнего сословия и места жительства, не считая членов семей. Как таковых фамилий эти поселенцы не имели, в большинстве именовалились по «отечеству» (Абрамов, Агафонов, Иванов) или прозвищу (Кокушкин, Колотов, Пестов), роду деятельности (Скорняков). По одному «прозванию», а именно «Мутовских», можно предположить малороссийское происхождение.
В Оренбурге, кроме военных, в 1747 году числится незначительное число торговых людей, названных «купцами», а именно 16 человек.