Глобализация — это явление, которое определяет и бросает вызов современному миру. Торговля, технологии, интеллектуальная собственность, инновации, культура, конфликты — сегодня все это охватывает континенты и полушария. И корни этой глобальной связи уходят гораздо дальше, чем мы можем себе представить.
Новая система глобальных путей сформировалась в 1000 году, после прибытия викингов на территорию современной северо-восточной Канады. Торговые товары, люди и идеи двигались по этим вновь открывшимся маршрутам. Глобализация затронула как тех, кто отправился в новые места (торговцы, исследователи, рабы), так и тех, кто остался дома (кто пережил религиозные перемены, бунты и тяжелые условия труда для производства товаров для зарубежных рынков).
Нет единого историографического взгляда на то, когда началась глобализация, но имеются две доминирующие парадигмы: одна локализует начало глобализации в конце 1970-х годов, другая гораздо раньше, около 1500 года. Семидесятые годы были свидетелями полного расцвета глобализации, особенно в том, что касается аутсорсинга производства и удобства путешествий. А на рубеже XVI века Колумб и да Гама (а чуть позже и Магеллан) связали мир, таким образом, какого раньше не было.
Однако именно события пятью веками ранее сделали возможными изменения 1500 года — события, которые слишком часто игнорируются в Евроцентрических повествованиях. Если вы сосредоточите свой взгляд только на средней Атлантике, то, конечно, 1492 год, кажется, знаменует начало контакта Европы с другими частями света. Но глобальный взгляд показывает, что такие контакты начались гораздо раньше – фактически, около 1000 года.
Мир тысячелетней давности, конечно, сильно отличался от нашего. Транспорт включал в себя ходьбу, верховую езду, плавание под парусом или греблю. Общение шло медленно. Тем не менее, хотя не было фабрик, производящих товары с помощью машин, массовое производство было гораздо более распространенным, чем мы могли себе представить. В Китае, в то время ведущем производителе в мире, заводы были способны производить несколько тысяч керамических горшков за один обжиг в печах, работающих на древесине, а иногда на угле или коксе. При общей численности населения в 100 миллионов человек, или 40% мирового населения, Китай обладал огромной рабочей силой.
Этот мир не был капиталистическим ни в каком смысле, который мы понимаем сегодня. Тогда торговцы, которые делали и продавали вещи, были одной из самых богатых групп в обществе, и фондового рынка еще не существовало. Кроме того, если после 1500 года власть была сосредоточена в Европе, которая начала осваивать и эксплуатировать другие регионы, то в 1000 году на планете появилось множество центров силы. До бума Европейской экономической и политической власти, начавшегося с эпохи Крестовых походов, около 1100 года, континент сильно отставал от исламского мира и Китая в плане знаний, влияния и торговли. Народы разных регионов были гораздо более сбалансированы в своих технологиях и богатствах, так что в этом смысле он был гораздо больше похож на наш сегодняшний мир, чем на мир пятью веками позже. Конечно, все люди похожи друг на друга. Люди тогда были такими же, как мы сегодня, и реагировали точно так же: кого-то пугали незнакомые вещи, а кого-то интересовали новые возможности.
В конце X века викинги пересекли Северную Атлантику из Скандинавии, плывя в Исландию, затем в Гренландию, а затем в Северную Америку – на остров, который сейчас является Ньюфаундлендом, и, возможно, на то, что сегодня является провинцией Квебек в Канаде и штатом Мэн в США.
Два типа источников предоставляют информацию об этих путешествиях. Первая из них представляет собой устные повествования, записанные на исландском языке в XIII и XIV веках, – рассказы о достижениях предков, передававшиеся по наследству от одного поколения к другому. Многие историки скептически относятся к точности этих свидетельств, а некоторые считают их полностью вымышленными, не имеющими под собой никаких оснований в реальных исторических событиях. Я считаю, что они содержат полезную историческую информацию о путешествиях в Северную Атлантику, не в последнюю очередь потому, что в 1960 году исландские саги позволили норвежским исследователям Анне Стине и Хельге Ингстад найти места, куда приплыли Викинги.
Второй тип источников принимает форму археологических материалов. Археологические раскопки, обнаруженные Ингстадами в Л’Анс-о-Медоуз, на северной оконечности Ньюфаундленда, доказывают, что скандинавское пересечение Северной Атлантики произошло примерно в 1000 году – часть ключевой волны глобализации.
Примерно в 1000 году люди были в движении. Но почему?
Когда население планеты достигло 250 миллионов человек, примерно в 10 веке, мир достиг переломного момента, который побудил людей покинуть свои родные регионы и отправиться в новые места. Развитие сельского хозяйства сыграло свою роль, подпитывая рост населения и освобождая часть населения от необходимости обрабатывать землю. В сельскохозяйственных центрах Западной Европы, на юге Китая и в исламском мире, особенно в районе современного Ирака, инновации повысили продуктивность сельского хозяйства; то же самое, вероятно, было верно и в центральной части Майя на территории современной Мексики.
И все же в этот век исследований не было технологических прорывов. Викинги пересекли Атлантику на парусниках с веслами, и нет никаких свидетельств того, что они пользовались какими-либо навигационными инструментами: они использовали звезды и приливы, чтобы проложить свой курс, и поняли, что присутствие птиц указывает на близость к суше. То же самое можно было бы сказать о предках современных жителей Малайзии – малайско-полинезийцах, которые пересекли Тихий океан, и о китайских мореплавателях, плававших по Индийскому океану (хотя они начали использовать магнитные компасы примерно в это время).
Морские путешествия, однако, были лишь одним аспектом интеграции различных регионов. Сухопутные маршруты открывались через Африку и Евразию, а также в Северной и Южной Америке. У нас нет письменных документов Майя от 1000 года – последние надписи Майя относятся примерно к 900 году. Но археологические свидетельства указывают на контакт примерно в то же время между великими городами Майя на полуострове Юкатан и народами американского юго-запада, на территории современных штатов Нью-Мексико, Юта, Аризона и Колорадо. Майя выяснили, как обрабатывать какао-бобы, чтобы получить довольно горький несладкий шоколадный напиток, употребляемый в качестве стимулятора; археологические данные свидетельствуют о том, что шоколад Майя достиг Нью-Мексико, и что бирюза из этого региона экспортировалась в сердце Майя.
Таким образом, ясно, что европейцы конца XV и XVI веков не создавали великие торговые сети с нуля, а вместо этого подключались к существующим сетям и соединяли их. Уже в 1000 году торговые пути охватывали Северную Америку, некоторые из них соединялись с Андским регионом в Южной Америке. Когда Колумб прибыл в Карибское море в своем четвертом плавании в 1502 году, его экспедиция столкнулась с огромным торговым каноэ Майя, описанным его сыном как большое, как галера (возможно, 20 метров длиной), нагруженное товарами, которые циркулировали между Мексикой и Карибскими островами.
Примерно в то же время португальцы получили доступ к аналогичной сети, которая уже функционировала в Западной Африке. Ученый XI века Аль-Бакри, живший в Аль-Андалусе (ныне Андалусия, Южная Испания), написал подробный отчет об африканских торговых путях и обращении местных правителей в ислам. Важно отметить, что он наметил треугольную торговлю, демонстрирующую сложные сети. Европейские товары, такие как ткани и бусы, обменивались на золото и рабов в средиземноморских портах Северной Африки, а затем доставлялись по суше на соляные копи в Сахаре, где они обменивались на соль. Караваны везли соль на юг в обмен на золото и рабов, которые они перевозили в Средиземное море, чтобы завершить треугольник. Таким образом, Африка была связана торговлей со Средиземноморьем, а также с исламским миром к востоку от Африки.
Наряду с товарами для торговли, идеологии и религии путешествовали между континентами в то время, когда то, что мы сейчас называем «мировыми религиями», набирало силу. Ислам, римский католицизм и восточное православие, индуизм и буддизм по-разному обращались к правителям небольших стран, стремясь укрепить свою власть, расправившись с соперниками и выиграв ключевые сражения. Сведения о великих державах доходили до этих правителей, чей народ, возможно, поклонялся местным божествам; они часто выбирали ту или иную крупную религию, чтобы вступить в союз с лидером иностранной державы.
Пример великого князя Владимира, правителя Киевской Руси-государства, охватывающего большую часть Восточной Европы и простирающегося до современной России, – особенно хорошо иллюстрирует эту мысль. К 987 году он правил славянским народом, который следовал языческим верованиям, поклоняясь в святилищах местным божествам. Придя к власти в результате сложной череды событий (включая убийство сводного брата), он осознал необходимость найти связующее звено для сплочения своего народа и направил миссии по установлению фактов к своим соседям, чтобы узнать о Римском католичестве, Восточном Православии и Исламе. Взвесив все за и против, он решил принять Восточную ортодоксию – якобы в ответ на описание его посланниками монументального здания, вероятно церкви Святой Софии в Константинополе (ныне Стамбул), технологического чуда, сравнимого с сегодняшними архитектурными чудесами. Фактически, решение Владимира показало, что он признает силу Византийской империи, своего самого могущественного соседа. Такого рода прагматические, а не духовные решения, основанные на необходимости консолидации власти, были нормой, с долгосрочными и далеко идущими последствиями.
Одним исключением, которое подчеркивает обоснованность решений, принятых другими правителями, была Хазария. Этот среднеазиатский народ принял иудаизм в восьмом веке; вопрос о том, почему они выбрали эту веру, много обсуждается, и действительно, мы не совсем уверены, что они это сделали. Мы знаем, что некоторые хазарские правители чеканили копии исламских монет, заявляя, что Аллах – единственный Бог, но изменили формулировку на монетах, чтобы сказать, что Моисей, а не Мухаммед, был его посланником. Они, вероятно, приняли это решение, чтобы избежать необходимости выбирать либо восточное православие – религию их соседей на Западе, Византийской империи, – либо ислам, избегая таким образом перехода на сторону одной великой державы и антагонизма с другой.
С международной торговлей пришла конкуренция, которая сегодня ассоциируется у нас с глобализацией. Археологические свидетельства кораблекрушений показывают, что китайская керамика, которая производилась тысячами в крупных промышленных центрах, также поставлялась за границу в огромных количествах. Два горшка, раскопанные в иранском городе Шуш, на месте древних сузов, демонстрируют влияние этой торговли. Изучив цвет использованной глины и глазури, искусствоведы пришли к выводу, что один из предметов является китайским экспортом, а другой — местной копией. Местный пример далеко не так совершенен, как китайский образец.
Такие китайские керамические изделия из селадона могут быть почти прозрачными, варьирующимися по цвету от ярко-белого до сине-зеленого, и были айфонами своего времени: высокотехнологичными и желанными для всех. Обожженные при чрезвычайно высокой температуре, они были очень твердыми, с глазурью, которая плавилась до стекла, и их было очень легко чистить. Сравнение этих двух сосудов показывает, что гончары в Китае и на Ближнем Востоке конкурировали за долю рынка, и что у ближневосточных гончаров не было такого хорошего продукта. Несмотря на попытки подражать китайской технике, они так и не поняли, как вести огонь при высоких температурах, которых достигли китайцы. В результате удивительное количество китайской керамики было найдено даже на восточноафриканском побережье. Вы ожидали бы найти в основном горшки с Ближнего Востока, потому что этот регион был намного ближе к Африке, чем Китай, но присутствие китайской керамики показывает, что китайцы сохранили значительную долю рынка в Африке.
Поскольку торговцы перевозили керамику на огромные расстояния, они также перевозили рабов. Постоянный спрос на рабов в Константинополе (современный Стамбул), Багдаде, Каире и других городах привел к вынужденному перемещению более десяти миллионов человек из Африки, Восточной Европы и Центральной Азии за сотни лет до начала трансатлантической работорговли. Действительно, из Восточной Европы было вывезено так много рабов, что английское слово » раб » происходит от славянского.
В мире 1000 года различия между регионами были относительно невелики – так что даже незначительные достижения в технологии могли оказать значительное влияние, как обнаружили Викинги в Гренландии. Норвежцы, которые заселили Южную Гренландию с 10-го века, возможно, не понимали, что люди Туле, которые прибыли в Северную Гренландию, медленно продвигаясь на восток от Аляски через то, что теперь является северной Канадой, продвигались в Южную Гренландию. Развитие, позволившее этой экспансии, было технологическим прорывом, позволившим Туле охотиться на тюленей круглый год и таким образом превзойти норвежцев.
Техника охоты на тюленей у народа Туле была проста: вырыть ямку во льду, держать перо над водой и ждать, пока оно шевельнется, показывая, что тюлень дышит под водой. В этот момент в игру вступила технология: гарпун со съемным наконечником. Пронзенное копьем животное, такое как тюлень, могло бежать быстрее, чем люди, охотившиеся за ним. Но с помощью съемного наконечника гарпуна, привязанного к поплавку, охотники могли следить за раненым животным, пока оно не умрет, а затем найти и забрать его. Это было новаторское нововведение, но его не приняли норвежцы, соперничавшие с Туле в Южной Гренландии. В результате в XIV веке норвежские колонии потерпели крах, и к началу XV века норвежцы покинули Гренландию, оставив ее полностью занятой Туле – предками современных эскимосов.
К тому времени технологические различия между регионами, которые не были столь очевидны в 1000 году, стали более заметными. К 1500 году, из-за изобретения пушки и мушкета, конфликты между европейцами и другими народами стали чрезвычайно односторонними, и их влияние ощущается до сих пор.
Технология также изменяет наше понимание истории сегодня, не в последнюю очередь в улучшении наших знаний о мире за пределами Европы в прошлом. Мы знаем об экспорте шоколада из Майя в Каньон Чако в современной Нью-Мексико из химического анализа остатков керамики-такого анализа, который был невозможен 50 лет назад. И у нас есть ощущение огромного масштаба Ангкора в Камбодже от использования лидарной технологии, метода аэрофотосъемки с использованием лазеров, который позволяет археологам реконструировать поселения и идентифицировать здания на земле без необходимости проводить раскопки. Таким образом, мы узнаем, как развивалась глобализация, и осознаем, что мир имеет дело с такого рода проблемами гораздо дольше, чем считалось ранее.
Сегодня антиглобалистские движения активно действуют в различных частях мира, но возмущение против иностранных торговцев, наживающихся за счет местного населения, не ново. В конце IX века иностранные купцы в Гуанчжоу, Китай, подверглись нападению, и десятки тысяч арабов и персов были убиты. В 996 году жители Каира подняли восстание в знак протеста против итальянских торговцев, что повторилось в Константинополе с «резней латинян» (итальянцев) в 1182 году.
Какие уроки мы можем извлечь из этого нового взгляда на 1000 год? Конечно, последствия различных действий поучительны. Рассказы повествуют о некоторых норвежских исследователях, которые, встретив местных жителей в сегодняшней Канаде в то время, убили их, даже не поговорив с ними. Другие пытались общаться, несмотря на то что не имели общего языка, и пытались торговать. Нет никаких сомнений в том, что те, кто пытался узнать о других и достичь некоторого согласия с ними, преуспевали по сравнению с теми, кто действовал оборонительно или агрессивно. Правда, глобализация не принесла пользы всем, кто ее пережил. Но те, кто оставался открытым для незнакомого, делали это гораздо лучше, чем те, кто отвергал все новое. Это было верно в 1000 году — и так же верно сегодня.